Мой сайт
Пятница, 29.03.2024, 13:06
Меню сайта

Форма входа

Поиск

Календарь
«  Март 2024  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz

  • Статистика

    Онлайн всего: 1
    Гостей: 1
    Пользователей: 0

    продолжение

    В 1965 году на заседании одного научной секции трансплантологов в Москве он решил показать фильм о «банке оживленных органов». Разразилась буря! Еще до начала заседания «принципиальные ученые» - оппоненты Демихова развязали компанию по его шельмованию. Самыми мягкими словами, которыми академики и профессора называли идею  о банке органов были  «ахинеея» и «бред». Заранее было подготовлено коллективное письмо от «общественности» в вышестоящие организации с требованием «о лишении Демихова всех научных званий и закрытии лаборатории». Явственно пахнуло зловещим 1937 годом с его судами над «врагами народа». Заседание секции проходило в «лучших традициях таких судов».

    Как вспоминал свидетель того кошмара М.М. Разгулов – «Демихов сидел, окаменев, с белым лицом, и то и дело ронял карандаш. Пытался его поднять. И… не мог удержать».

    С большими усилиями сторонникам опального ученого удалось переломить ход заседания. А добилась этого заведующая кафедрой гистологии второго московского мединститута профессор Татьяна Андреевна Григорьева. В то время, когда мужчины, подавленные страхом перед «небожителями» во главе со своим министром, боялись рот раскрыть - эта женщина встала и сказала, что – «То, что происходит - не заседание научного общества. Это - гнусное судилище над выдающимся ученым мира». Она потребовала (именно потребовала!!!) прекратить это безобразие. Говорила она так убедительно, что собравшиеся вынуждены были дать возможность выступить и самому Владимиру Петровичу, а также продемонстрировать фильм. Так что и «один в поле воин, если он воин».

    В очередной раз Демихову и соратникам удалось отбиться. Но то заседание нанесло глубокую рану, от которой он так и не оправился до конца жизни. С тех пор он стал болеть, стала слабеть память. Он уже не мог работать с прежним энтузиазмом.

    А гонения продолжались. Никак не успокаивался «фронтовой друг», ставший министром здравоохранения. Именно он был главным организатором травли. Его мнение было категоричным – «Демихов занимается техницизмом, вместо того чтобы решать серьезные вопросы иммунологии». Не было ли это проявлением некого комплекса, замешанного на том, что министр не мог перенести, что не он - хирург, а какой-то биолог делает виртуозные хирургические операции! Не он – директор института, а какой-то «шарлатан из подземелья» получил всемирное признание? Кто знает?

    Комплексы комплексами, но такая неумная и недальновидная позиция минздрава оказала резко негативное влияние на развитие трансплантологии в стране в целом. Роль Б.В. Петровского в этом трудно переоценить.

    Но был ли министр самостоятельной фигурой в принятии таких решений? Вряд ли. Скорее, с чутьем прожженного царедворца он интуитивно уловил идеологические тенденции «наверху». А идеологи марксизма-ленинизма тогда решили, что диагноз «смерть мозга» не соответствует коммунистической морали.

    Министр здравоохранения «творчески развил» этот постулат. Он заявил -  «Заключение о смерти донора, а особенно мозговой смерти, должно выноситься лишь после активных реанимационных мероприятий, обязательно включающих массаж сердца. Однако при массаже травмируются ткани этого органа и он становится непригодным для трансплантации… Истинной смертью может быть названо только такое состояние, когда функции всех жизненно важных органов находятся в необратимом состоянии. Поэтому введение понятия мозговой смерти, которое в ряде стран в связи с необходимостью и желанием врачей разрабатывать пересадку сердца приравняли к истинной смерти, я считаю необоснованным». И еще - «Бесовская, аморальная наука не найдет отклика в душе советского человека. Нам не нужны пересадки органов. Мы пойдем иным путем!».

    Этого было достаточно. На операции трансплантации сердца был наложен запрет. Правда сам министр с помпой провел в 1965 году первую в СССР пересадку почки, хотя к тому времени во всем цивилизованном мире, эта несложная операция уже стала рутинной.

    Наступил 1967 год и Барнард пересадил сердце. «Очаги сопротивления» самодурству министра появились и в СССР. Сначала, не подчиненный минздраву  А.А. Вишневский, будучи главным хирургом Советской армии, (заручившись поддержкой и разрешением министра обороны маршала А.А. Гречко) - 4 ноября 1968 года в клинике Военно - медицинской академии имени С.М. Кирова, в условиях строжайшей секретности, впервые в СССР произвел пересадку сердца 25 - летней женщине. Больная прожила около полутора суток. В 1971 году права на такую же попытку сумел добиться Глеб Михайлович Соловьев, а в 1974 году - Владимир Иванович Бураковский. Но и эти операции были неудачными.

    Всем было ясно - без Демихова не обойтись. Но просить помощи у опального ученого не отваживались - боялись гнева министра. Поэтому, когда весь мир накапливал опыт по трансплантации сердца, советские хирурги были всего лишь созерцателями.

    А что Демихов? А Демихов, несмотря ни на что продолжал работать. В 1968 году он написал докладную записку в Академию медицинских наук о перспективах развития трансплантологии в СССР. На удивление всех была сформирована комиссия во главе с ведущим кардиохирургом Института сердечно-сосудистой хирургии проф. В.И. Бураковским, и, …о – чудо! – комиссия рекомендовала – «…создать научно-исследовательский институт трансплантологии».

    Институт был создан в 1969 году, но «отец мировой трансплантологии» - В.П. Демихов на роль его директора не рассматривался даже как кандидата. Директором был назначен В.И. Шумаков. Но и это было победой.

    Пройдет еще 18 лет, прежде чем 12 марта 1987 года В.И. Шумаков проведет первую успешную пересадку сердца.

    Вот так, неразумная политика минздрава, замешанная на личной неприязни и непомерных амбициях министра и его окружения привела к тому, что страна, являвшаяся, по-сути «колыбелью транплантологии» отстала лет на 30, если не более. А цена этого отставания – десятки тысяч потерянных сограждан.

     

    * * *

     

    «Всю жизнь он оставался изгоем. Люди опасались общаться с ним. Он был как бы вне закона. То ли он есть, то ли его нет».

                      (доктор медицинских наук Ольга Владимировна                                                            Демихова, дочь Владимира Петровича)

     

    После того приснопамятного заседания общества трансплантологов В.П. Демихов уже не оправился. Он замкнулся. Не протестовал. Просто продолжал работать. Пока мог. А гонения продолжались. Так методично его довели до инсульта, после которого ученому поставили страшный диагноз - рассеянный склероз...

    Как ни кощунственно это звучит, но, может быть, эта болезнь позволила ему прожить еще несколько десятков лет. Он перестал воспринимать унижения, непонимание, гонения. Может быть, это было и к лучшему. Здоровый человек не смог бы вынести груза этого непонимания, лжи и ненависти. Здоровый человек просто сошел бы с ума.

    Доходило до абсурда. В 70-е годы, когда Владимира Петровича особенно поносили, группа сердечно-сосудистых хирургов во главе с академиком АМН В.И. Бураковским написали монографию «Пересадка сердца», в которой должное место отвели Демихову. Издать ее в Москве не удалось, несмотря на все регалии и авторитет Бураковского. Профессор Л. Бокерия по «родственным» каналам «пробил» издание в Грузии. Тиражом всего в одну тысячу экземпляров. Вот такая была объявлена облава на Демихова.

    Шло время. Недоброжелатели постепенно уходили со сцены. Да и страна катилась в пропасть. Всем стало не до какого-то Демихова. Но иногда о нем вспоминали.

    В 1988 году, в разгар перестройки, в составе группы ученых Демихов стал Лауреатом Государственной премии за – «Разработку и внедрение в клиническую практику пересадки сердца». Возглавлял список академик РАМН В.И. Шумаков. Демихов в списке  - третий. И на том, спасибо. Наконец-то воздали должное «отцу трансплантологии». Но его это уже не радовало.

    Может быть, не зарубцевались раны от обиды нанесенной десятилетием раньше? Когда в список соискателей, состоявший сплошь из его непримиримых оппонентов, его фамилию добавили только после скандала, в последние минуты. В итоге – тогда они премию получили. Но без него… А может – болезнь уже сделала свое черное дело и его гениальный мозг просто разучился радоваться?

    В тот 1988 год произошло еще одно событие. В Германии собирался конгресс трансплантологов. Американцы прислали Демихову приглашение, причем все расходы брала на себя приглашающая сторона. Владимир Петрович никак не отреагировал на это приглашение. Слишком хорошо он запомнил свою поездку в Мюнхен, и, за многие годы сроднился со статусом «невыездного». Но тут вмешалась дочь. Она обратилась к тогдашнему министру здравоохранения академику Е.И. Чазову. Он тут же дал разрешение на поездку. В Германию они поехали вместе – отец и дочь. Демихов к тому времени был уже серьезно болен, и отпускать его одного было нельзя.

    Этот конгресс был прощанием «отца трансплантологии» со своим детищем. Ни до-, ни после этого не было оказано почестей, сказано столько теплых слов в адрес выдающегося ученого. Каждый старался с ним сфотографироваться. Ему вручал самые почетные дипломы, у него брали автографы. Самые выдающиеся хирурги мира подписали ему картину с видами средневековой Германии. «Одному из самых величайших хирургов, живших на земле» - так они выразили свое отношение к нему.

    А что на Родине? А на Родине все было прозаичнее. Из уст в уста передавался диалог корреспондента с президентом АМН СССР Н.Н. Блохиным из фильма Берты Тришиной. Когда Блохина спросили о Демихове, он снисходительно обронил

    – «Интересный экспериментатор».

    - «Почему же он, почетный член многих зарубежных академий, но не состоит в советской академии?»

    - «Да что тут особенного?» – ответил Блохин, - «Менделеев тоже не был членом академии».

                Может быть прав был президент? Может быть из-за того, что такие, как Демихов и Менделеев не были членами академии – академиков у нас «хоть пруд пруди», а Демиховых и Менделеевых – по пальцам пересчитать можно?

     

    * * *

                                                    «Чтобы жизнь не казалась невыносимой, надо приучить себя к двум вещам: к ранам, которые наносит время, и к несправедливостям, которые чинят люди».
                                                                        (Никола Шамфор)

     

    Последние годы жизни он с женой провел в небольшой квартирке - одна комната, крохотная кухонька, прихожей как таковой и вовсе не было. Из обстановки - старая-престарая мебель, одностворчатый зеркальный шкаф 20-х годов, того же времени диван с полочками и шкафчиками, стол с резными ножками. Это не антиквариат. Это бедность.

    Даже участковый врач, навещавший Демихова, поражался нищете и убогости квартирки выдающегося ученого.

    Последние годы жизни он не выходил из дома один. Его просто не отпускали. Это случилось после того, как однажды Владимир Петрович утром пошел погулять с собакой и вернулся лишь поздним вечером. Привели его незнакомые люди. Спасло в тот раз то, что дочь – Ольга накануне вложила в карман его куртки записку с адресом. В тот день он потерял остатки памяти.

    Он умер в ноябре 1998 года, на 83-м году жизни. Старый больной человек. Прах его был предан земле на Ваганьковском кладбище.

     

     

    * * *

    В музее медицины, что на территории института имени Склифосовского, есть портрет Владимира Петровича Демихова. Под ним надпись – «Пересадил голову щенка на шею собаки».

     И больше ничего.




     Владимир Петрович Демихов




    В.П.Демихов и собака Гришка с двумя сердцами




    Двухголовая собака




    В.П.Демихов (70е годы)




    Могила В.П.Демихова


    Из книги О.Е.Боброва: "Антология интриг и предательства в медицине "

    ПОСЛЕСЛОВИЕ

     

    Мы дети любви, пропавшие в дебрях

    дремучих славянских лесов,

    С крестом на груди с повадками зверя

    и с дерзостью бешеных псов.

    ....................................................

    Мы верим в Христа

    в счастливое завтра

    и в лешего с бабой ягой.

    Жалеем слонов  с далекой Суматры

    и ближних пинаем ногой.

    Мы терпим нужду, томимся богатством

    и ищем потерянный след.

    В ту страну, где не бывает бед.

    .....................................................

    Мы ценим других, читая некролог

    у серой могильной плиты

    и топчем живых, мол, век наш недолог,

    на всех не найдешь доброты.

    Мы наших врагов венчаем на царство

    и ждем благодати с небес.

    Там где потом будет не так как здесь.

     

                                     (ТРОФИМ. ТАМ, ТАМ,ТАМ.).

     

     

    В нашей творческой жизни с Олегом Евгеньевичем Бобровым сложилась традиция – писать послесловие в его очередном писательском труде. Раньше это было легче. Легче потому, что мы соратники по цеху хирургов на протяжении более четверти века и многое написанное О. Бобровым, прежде всего, касалось и отражало пережитые общие будни в хирургии, до боли знакомые каждому врачу нашего поколения и характерные для той бурной и быстротечной эпохи на изломе тысячелетий. С тех пор время безжалостно изменило многое. Ушли из жизни корифеи хирургии и наши учителя – Игнат Михайлович Матяшин, Виктор Степанович Веревка, Владимир Сергеевич Земсков, Николай Михайлович Амосов, Александр Алексеевич Шалимов. Невосполнимо и сплошь опустела шеренга крупных специалистов также по другим направлениям медицинской науки и практики в Украине и это в то время, когда молодое государство безнадежно погрязло в путах аномии. Перманентный кризис управления во всех звеньях государственного устройства постепенно затянул удавку на важнейшем социальном институте государства – здравоохранении. Депрессивные тенденции в морально-психологическом статусе индивидуального и общественного сознания стали постепенно разрушать с таким трудом и кровью выстраданную в годы Советской власти систему ценностей в медицине, да и саму основу системы здравоохранения, когда-то лучшей в мире, вместо ее обновления, реальной реформы и выведения на уровень новых мировых стандартов. Управленческое ядро медицины трансформировалось в распоясавшуюся камарилью на всех уровнях с окончательно укоренившимся непотизмом и коррупцией. В результате имеем то, что имеем. Государство однозначно продвинулось в одном – в кладбищах. Этот факт очевидный, не преувеличенный и известный всем. Но факт и то, что об этом в средствах массовой информации без опаски могут говорить правду, и то в стиле  предвыборной риторики совсем не медицинские работники, а только ангажированные для этого избранные лица нашего государства, защищенные депутатской неприкосновенностью. А что же отечественные эскулапы? Страх! Вот что их заставляет молчать и продолжать безропотно и честно нести свой крест. И таких молчаливых подвижников в белых халатах, слава Создателю, пока еще много. Профессия такого врача – это служение благородной цели исцеления больного, а жизнь их – заведомо по достоинству неоцененный подвиг, свершаемый день ото дня, поэтому  ставший привычным, почти рутинным. Это тяжелый труд так жить, бороться за жизнь больного и одновременно как-то умудряться сохранять свою. Собственно, такому врачу правильнее сказать, приходится не жить, а выживать еще и в страхе не оказаться обузой для своих родных и близких со своими мизерными доходами в нашем реальном  материально-прагматичном жестоком мире. Остракизм наших чиновников от медицины всех уровней стал крайне опасным для вольнодумствующего и заговорившего, а тем более, пишущего врача. Тут уже просто профессионального мужества недостаточно, нужна броня. А где ее взять простому врачу, вот они либо молчат так ничего и никогда не сказавши, либо неосторожно пофилософствовав, быстро получают по голове и немедленно замолкают под страхом потерять все, что имеют и, прежде всего, единственный источник выживания – какую не есть, но работу.

    А что же чиновники и управленцы от здравоохранения? Тут совсем другой уровень. Теперь это отдельная каста конформистов и конкистадоров в медицине со своими лобби и хобби, накатанными механизмами мздоимства по этапам и отработанным схемам. Так устроилось, что чем мягче у чиновника кресло, тем тверже у него почва под ногами и генералы всего лишь соперники, но не враги. При условии, что правила соблюдены с обеих сторон. Вот и выходит, что чиновник не скажет сейчас правду, если не хочет потерять свое мягкое кресло и почву под ногами в твердой валюте. Неужели все такие чиновники? Большинство, иначе быть не может, а те, которые пытаются по совести что-то возражать, тут же вылетают из своих кресел. У каждого своя Голгофа и покаяние когда-то все же потребуется всем, но вопрос – когда и какой прок будет от него?

    Нет в Украине своих Солженицыных и Сахаровых и на олимпе ученого мира. Светлые и гениальные головы, конечно же, рожала и рождает украинская земля, но многие покинули свое отечество, не выдержав палящего ветра перемен. Другие сломались на взлете, так и не преодолев безденежье и прозябание, не  сумели приспособиться к уродливой действительности, когда умные, талантливые и честные стали невостребованными и ненужными. Часть таких ученых медиков ушла в частную практику, захлопнувшись в скорлупу корпоративных и частнособственнических интересов. Разрушились научные школы и в этом хаосе многие кафедры оказались захваченными квазипрофесорами и квазиученными, у которых за спиной оказался либо долгий путь успешного освоения  интригологии и ипокрита, а не реальные профессиональные и ученые достижения, либо просто широкая спина и всегда свежий и постоянный денежный ручеек.   

    Не является ли такое заявление пасквильным, несправедливым и субъективным? Можно было бы заподозрить автора этих строк в предвзятости и неоправданном пессимизме, если бы не реальные факты глубокого демографического кризиса на всех территориях Украины, духовной, физической и моральной деградации, которые здравомыслящего гражданина и патриота страны не могут не привести в глубокое уныние.

    Эпизодически некоторые чиновники высокого ранга от медицины, но защищенные депутатской неприкосновенностью все же говорят о трагическом состоянии нашего здравоохранения открыто. Так в июне 2009 года на пресс-конференции в УНИАН в канун Дня медицинского работника посылаясь на данные и прогнозы Всемирной организации здравоохранения относительно демографической ситуации в нашей стране, народный депутат Украины, председатель Комитета Верховной Рады Украины по вопросам здравоохранения Татьяна Бахтеева сообщила нижеследующее. До 2030 года в Украине останется 30 миллионов человек, если медицинская отрасль будет и дальше пребывать на таком «катастрофическом уровне». Сейчас средняя продолжительность жизни украинцев на 15 лет меньше, чем в Европе. С 1997 года мы не можем победить туберкулез, а по количеству больных с химиорезистентным туберкулезом, который не поддается лечению, наша страна на первом месте. Более одного миллиона людей стоит на учете по поводу онкологических заболеваний, более ста тысяч ежегодно умирают. В одночасье 70% всего медицинского оснащения полностью изношено. Всемирная организация здравоохранения дает четкие критерии относительно финансирования медицины – оно должно быть не менее 5% от внутреннего валового продукта страны. Если этот процент ниже, то ВОЗ считает, что медицинской отрасли в стране нет! Украинская медицина сегодня финансируется всего на 2,7% от валового продукта, из которых 85% идет на заработную плату медицинским работникам. В Украине на бумаге существует 25 национальных программ, из которых частично работают только 7 и финансируются они на 30%. Председатель Комитета Верховной Рады Украины по вопросам здравоохранения Татьяна Бахтеева считает, что ответственность за негативные тенденции в украинской медицине лежит на Министерстве здравоохранения, которое «не прилагает никаких усилий». Министра здравоохранения не бывает на совещаниях Комитета Верховной Рады Украины по вопросам здравоохранения, вместо него присылаются начальники департаментов Министерства, которые работают несколько месяцев, а ранее руководили финансированием сельского хозяйства».

    Итоги печальные, а медицинская общественность молчит. Стыдливо молчит и та часть научной интеллигенции, профессуры для которых честь, совесть, труд, талант, профессиональное мужество и героизм не пустые слова. Но так не может быть, неужели на протяжении двух последних десятилетий никто не поднялся на высокую кафедру и не вскрыл истину происходящего? Поднимались, вскрывали истину, а дальше либо отступали в страхе не обрести славу журналиста Гонгадзе, либо те, кто перешел «Рубикон», вскоре теряли должность, работу и вообще средства для существования.

    И тут уместно вернуться к началу послесловия, почему мне теперь писать его стало не только намного тяжелее, но и опаснее. Автор «Антологии» - это тот профессор, который перешел «Рубикон». Олег Бобров не только талантливый хирург, ученный и организатор, но и человек глыба с энциклопедической памятью и философским складом ума. Как личность неординарная и с крутым характером, он буквально через титанический труд создал и возглавил новую кафедру хирургии в столице, в самом именитом национальном медицинском выше. Реформаторский дух профессора насторожено был воспринят сразу после 2000 года, когда как с рога изобилия, из-под пера О. Боброва в различных печатных СМИ начали выходить многочисленные острые публицистические и аналитические статьи, посвященные основам медицинского права, реформам в здравоохранении и другим актуальным проблемам нашей медицины. Вот тогда для О.Боброва наступило время оверштага от узкопрофессиональной риторики до широкого публичного выступления, которое завершилось публикацией двух фундаментальных книг – «Медицина (нравы, судьбы, бесправие)» и «Нехирургические мысли (публицистика разных лет). Разумеется, такие разделы этих книг, как «Невостребованные мысли по реформе здравоохранения», «Нищий врач, деньги и клятва Гиппократа», а также статьи «Врачебная мзда», «Хирурги-циники» не остались просто не замеченными заинтересованными лицами. Инвектива не заставила себя долго ждать, которая перешла в хорошо организованную эскападу на моральное уничтожение с расчетом на физический аут. Нет у меня сомнений, что именно эти жизненные обстоятельства заставили профессора взглянуть глубже на проблему человеческих взаимоотношений во врачебной и научной среде, что, и способствовало рождению нового аналитического произведения О.Боброва «Антология интриг и предательства в медицине».

    Вчитываясь много раз в отдельные очерки «Антологии» и проводя параллели с реалиями сегодняшнего дня, от вопиющей человеческой несправедливости и грязи сердце обливается кровью и возникает ощущение, что налетели мухи. Неужели все продолжается? Казалось бы, сменились эпохи, люди, многочисленные поколения, изобретены новые и до неузнаваемости изменены известные технологии оказания медицинской помощи, но апгрейда homo sapiens за две тысячи лет и, прежде всего, его морального и нравственного облика так и не наступило. Почему так? Я не нахожу пока для себя однозначного ответа. А может его и нет в настоящем материальном мире?

    Возможно именно для того, чтобы в памяти человечества не стерся этот горький опыт наш и наших предшественников  и послужил лекарством для очищения и обновления грядущих поколений, умом и рукой автора водил Всевышний создавая и оставляя его открытым для дополнений такой труд как «Антология интриг и предательства в медицине». А автору было предначертано судьбой пройти все испытания для того, чтобы дать обществу такое произведение, которое заставит уже сегодня кого-то думать, кому-то переоценить свое жизненное кредо, а кому-то своевременно притормозить перед искушением совершить дьявольский проступок в своей жизни. 

     

     

    С.И.Хмельницкий


    Copyright MyCorp © 2024
    Сделать бесплатный сайт с uCoz